Скачать с ютуб Мемориал жертвам Холокоста в Майями в хорошем качестве

Мемориал жертвам Холокоста в Майями

Вряд ли во всем мире найдется еще хотя бы один монумент жертвам Холокоста, который производил бы на зрителей такое сильное эмоциональное воздействие. В отдалении от жилых районов, на опушке пальмовой рощи, я увидел вытягивающуюся прямо из земли гигантскую, обращенную к людям 14-метровую бронзовую руку. На её внутренней стороне татуировка – идентификационный номер узника гитлеровского концлагеря. Издалека кажется, что это – рука тонущего человека, потому что она находится посреди воды, на острове, в центре большого идеально круглого пруда. По руке, стремясь к спасению, карабкаются люди. Подойдя ближе, я увидел скульптурную композицию, изображающую мать с детьми. Неспешным шагом они отправляются в путь. За ними на стене выгравированы слова Анны Франк (Еврейской девочки, ставшей одним из символов Холокоста. Цитаты приведены из ее знаменитого дневника, который она вела в период нацистской оккупации Нидерландов. : «Несмотря ни на что я все еще верю, что люди в глубине души добры…». Из динамиков повсюду слышится детское скорбное пение... После коридора я попал под «Купол созерцания». Рядом с ним на стене горит Вечный огонь. У подножия колонн купола стоят две миноры — символы жизни и смерти. Одну из них венчает фигура ангела с расправленными крыльями. Эта минора возвышается над головами людей. Соседняя минора стоит на человеческих черепах. У ангела наверху крылья поникли... Свет под купол проникает сквозь витраж на котором изображена желтая шестиконечная звезда - тот самый нагрудный знак, который обязаны были носить евреи в гетто и концлагерях. В центре звезды: слово-приговор времен Холокоста - «Jude» (еврей). К руке на остров я прошел по узкому коридору из иерусалимского камня – «Туннелю тьмы». На стенах этого коридора выбиты названия концентрационных лагерей и мест массового уничтожения евреев — в том числе и киевский Бабий Яр. Коридор закончился, и я увидел в проеме фигуру плачущего ребенка. Он сидит на корточках и протягивает ко мне руку с мольбой о спасении. И постоянно слышен плач этого ребенка, усиливающийся по мере приближения. Позади плачущего дитя передо мной зеленой бронзовой громадой выросла огромная рука, увитая фигурами людей, борющихся за выживание. Это узники смерти, которые стремятся вверх, помогая друг другу, подсаживая стариков и детей. Их лица полны скорби, их обнаженные беззащитные тела – взывают о милосердии и спасении. Именно здесь как нигде ощущаешь, что мог быть одним из них, сгоревших в адском пламени Холокоста. Создается достоверный эффект присутствия. Хочется кричать от боли и обреченности. Все фигуры вокруг вас в натуральную величину и вы среди них. Не покидает кошмарное ощущение физической сопричастности к трагедии истребления еврейского народа. Вот пожилая пара людей, явно прожившая всю свою сознательную жизнь вместе, стоят друг напротив друга и прощаются, трогательно держась за руки... Вот кричащий от боли мальчик едва держится на одной ноге и готов упасть прямо рядом с вами... А вот лежит уже мертвая девочка... Вот папа пытается спасти своего ребенка, передавая его наверх, тому человеку, который уже залез выше по руке спасения, ближе к Вс-му... Вот мать, старающаяся прикрыть собой малыша, страдальческий ротик младенца, зашедшегося в плаче... В каждом лице, каждом жесте - страх, беззащитность, страдание, зов о помощи, ужас... Позади бронзовой руки – стена из полированных черных гранитных плит со списками имен жертв. Этот скорбный список на черном камне сопровождал меня и тогда, когда я, выйдя из того же «Туннеля тьмы», свернул в другую сторону по полукруглой колоннаде и направился к выходу из мемориала. Последнее что я увидел — это те же фигуры матери с детьми. Только здесь вся семья лежит замертво. За ними уже совершенно другая по смыслу цитата Анны Франк: «Идеалы, мечты, прекрасные надежды, не успев возникнуть, тут же рушатся под ударами жестокой действительности». Каждый посетитель сам переживает эмоциональный апокалипсис и выходит из мемориала психологически подавленным и опустошенным. И в то же время — наполненным твердым убеждением, что подобное ни в коем случае не должно повториться.